Рэй Брэдбери: «451 по Фаренгейту» неверно истолкована.

Специально для группы «Пища для ума» и в рамках поддержания и развития навыков понимания английской речи и изложения русской, перевёл статью о Рэе Брэдбери от мая 2007 г. Она и в оригинале сумбурна и не очень последовательна, но, надеюсь, смысл сохранить удалось. Замечания по переводу и корректности изложения принимаю.

—

Во время вручения пулитцеровской премии в Колумбийском Университете в мае 2007, были объявлены две специальные награды (за вклад в искусство — прим. переводчика). Одна была присуждена Джону Колтрейну (который умер в 1967 году) — четвёртый случай награждения джазового музыканта. Вторую получил Рэй Брэдбери, и это первый раз, когда такой чести удостоился писатель-фантаст.

Брэдбери, активный гражданин Лос-Анджелеса, забрасывающий редактора «Лос-Анжелес Таймс» письмами с описанием своего видения проблем города, на церемонию вручения не явился, сообщив Пулитцеровскому совету, что доктор не рекомендует ему путешествовать.

Но настоящая причина, как он позже сообщил «L.A. Weekly», была вызвана не дряхлостью возраста (в августе ему стукнет 87 (в августе 2007 г. — прим. переводчика)), а тем фактом, что получателю премии предполагалось только пожать руку президенту Колумбийского Университета Ли Боллинджеру и улыбнуться для фотографии. Он хотел произнести речь, но ему не позволили ни одного комментария. «Ни единого абзаца», произнёс он с возмущением.

Брэдбери приветствовал меня гостиной своего пастельно-жёлтого дома на Шевиот Хиллз, где он жил вот уже более 50 лет. Он был одет в привычную уже синюю рубашку с белым воротничком и галстук с хэллоуинской тыквой (в оригинале — jack-o’-lantern, прим. переводчика) (Хэллоуин — его  любимый праздник). Такое сочетание придавало ему облик человека с задержкой в развитии. Джордж Клейтон Джонсон, создатель «Бегства логана», как то заметил: «Рэй всегда находился в возрасте между 14 и 15».

Брэдбери всё ещё было что сказать, особенно о том, насколько люди не понимают его главное литературное творение — «451 по Фаренгейту», изданное в 1953 г. Оно широко распространено в школах и вузах и многие студенты именно из неё впервые узнают такие имена как Аристотель, Диккенс и Толстой.

И сейчас он решил рассказать о том как писалась его символичное произведение и что на самом деле в нём имелось ввиду. «451 по Фаренгейту» это не книга о правительственной цензуре — твёрдо заверил он. Также она не является ответом на действия сенатора Джозефа МакКарти, чьи расследования уже вселили страх и подавили креативность тысяч людей.

Это так, несмотря на то, что десятилетиями обзоры, различные эссе и сообщения критиков сообщали, что книга именно об этом. Даже полномочный биограф Брэдбери Сэм Веллер в своих «Хрониках Брэдбери» упоминал «451 по Фаренгейту» как книгу о цензуре.

Брэдбери, как человек, живущий в центре производства телевизионных реалити-шоу и одночасовых драм, говорит, что на самом деле это история о том, как телевидение убивает интерес к чтению литературы.
— Телевидение сообщает вам даты событий из жизни Наполеона, но не то, кем он был, — говорит Брэдбери, характеризуя всё содержимое телепередачи одним словом-эпитетом: «фактоиды». Он говорит это сидя в кресле в комнате, большую часть которой занимает огромная плоская телевизионная панель, на которой в беззвучном режиме вещет канал Фокс Ньюс, а вдоль нижней границы экрана ползут «фактоиды».

Страх что телевидение может убить книги, возникший у него в 1953 г., частично был вызван телевизионной шумихой, заполонившей новости. Передовица «Л.А. Таймс» того времени, сообщающая о кассовых сборах за уик-енд с фильмов про Человека-паука, похоже, подтверждает это.

— Бессмысленность, — говорит он. — Они наполняют вас потоком бесполезной информации, от которого вы чувствуете себя переполненным.
Его раздражает, когда другие говорят ему о том, что означают его истории, и однажды даже покинул аудиторию университета, в которой студенты настаивали на том, что его книга — о правительственной цензуре. Он даже опровергает это широко распространённое общественное мнение с помощью видеоролика на его веб-сайте (http://www.raybradbury.com/at_home_clips.html) под названием «Брэдбери о цензуре/телевидении» (“Bradbury on censorship/television.”)

Ранее, в 1951, Брэдбери описал предпосылки своих опасений по поводу ТВ в письме об опасности радио, написанном писателю жанров фэнтези и научной фантастики Ричарду Мэтисону. Брэдбери писал: «Радио способствует «растущему дефициту внимания» … Эта разновидность переключающейся реальности (hopscotching existence — прим. переводчика) делает почти невозможным для людей, включая меня, сесть и снова погрузиться в роман. Мы становимся читателями коротких историй, или, что хуже, торопливыми читателями.»

Он утверждает, главный виновник в «451 по Фаренгейту» это не правительство. Это люди. В отличие от «1984» Оруэлла, где правительство использует телеэкраны для внушения и манипуляций, в представлении Брэдбери телевидение — это опиат.  Брэдбери упоминает телевидение как «стены», а его актёров как «семью» и это соответствует правде для тех, кто слышал обзор какого-нибудь сериала, в котором фанаты упоминают персонажей по имени (by first name. В Америке принято обращение по фамилии (last name) — прим. переводчика), как будто это родственники или друзья.

Центральным персонажем книги является Гай Монтег — калифорнийский пожарный, который однажды задался вопросом о том, зачем он всю жизнь сжигает книги. Монтег внезапно отвергает свою авторитарную культуру, чтобы присоединиться к сообществу индивидуалистов, которые запоминают книги целиком, чтобы те смогли дожить до того времени, когда общество снова испытает потребность и волю к чтению.

Брэдбери представлял демократическое общество, разрозненные группы которого обращаются против книг: белые отвергают «Хижину дяди Тома», чёрные запрещают «Маленький чёрный самбо». В его представлении имела место не столько политкорректность, сколько такое разделение общества, что каждая группа являлась, по сути, меньшинством. Он писал о том, что сначала они сокращали книги, вырезая из них фрагменты, казавшиеся им оскорбительными до тех пор, пока от книг не остались только сноски, которые едва ли кто-то читал. И только после того как люди перестали читать, правительство наняло пожарных для сжигания книг.

Большинство американцев не имело телевизоров в то время, когда Брэдбери написал «451 по Фаренгейту», а те, кто имел, смотрели в 7-дюймовые чёрно-белые экраны. Интересно, что его книга представляла будущее за гигантскими цветными плоскими панелями, висящими на стене подобно движущимся «живым» картинам. И телевидение использовалось для вещания бессмысленной чепухи, призванной отвлекать внимание и мысли от надвигающейся войны.

Предсказания Брэдбери не были встречены восторгом представителями телевизионной индустрии Лос-Анджелеса. Скотт Кауфер — сценарист и продюсер — выступил в ряде шоу с возражением: «Телевидение приносит пользу книгам. Простое продвижение их по телевизионным каналам склоняет людей больше читать».
Кауфер выразил надежду, что Брэдбери «будет достаточно благоразумен чтобы признать, что вместо того чтобы убивать литературу [телевидение] даёт ей толчок для развития». Он указывал на успех другого автора — Стивена Кинга, достигнутый им в сфере кино и ТВ, заметив, что в период написания Брэдбери «451 по Фаренгейту» имел место другой безосновательный страх — что телевидение уничтожит индустрию кинофильмов.

И в самом деле, Брэдбери получил известность благодаря тому, что его истории начали показывать на ТВ с 1951 г. в рамках шоу «Оттуда» (Out There). В один прекрасный момент у него даже появилась собственная программа под названием «Театр Рэя Брэдбери» на канале HBO.

Сейчас большую часть времени Брэдбери проводит на небольшом пространстве второго этажа своего дома, где хранятся книги и записи. Здесь же находится его премия Эмми за «Канун всех святых» (The Halloween Tree), Оскар, принадлежавший его умершему другу, скульптура динозавра и различные декорации для Хеллоуина. До того как инсульт приковал его к инвалидному креслу, Брэдбери писал в подвале, набитом чучелами животных, игрушками, пожарными шлемами и бутылками вина из одуванчиков. Он называет этот реквизит «метаформами», тотемами, которые он использует, чтобы разжечь искры своего воображения и прогнать демонов пустых страниц.

Начиная с Аризоны, когда его родители купили ему игрушечную печатную машинку в 1930 г., Брэдбери писал по одному рассказу в неделю. Сейчас он диктует свои истории по телефону своей дочери Александрии каждый будний день с 9 утра до полудня.

Брэдбери всегда был поклонником и защитником популярной культуры, несмотря на критику в её адрес. А ещё испытывает недоверие к «интеллектуалам». Не вдаваясь в подробности, он говорит, что ещё одна причина, по которой он редко выбирается из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк — «тамошние интеллектуалы».

Дана Джоя, поэт и председатель Национального Фонда Искусств, написавшая письмо в поддержку присуждения Брэдбери Пулитцеровской премии, сравнивала его с Дж. Д. Саллинджером, Джеком Лондоном и Эдгаром Алланом По. Другой человек, выразивший свою поддержку, писал, что работы Брэдбери «стали разновидность классики, которую дети читают для удовольствия, а взрослые перечитывают по причине мудрости и высокой художественности произведений».

В июне Гаунтлет Пресс планирует выпуск сборника «Из спички возгорится пламя» (Match to Flame), включающего 20 рассказов Брэдбери, продолжающих историю «451 по Фаренгейту». Указывая на неопубликованные пока черновики грядущего сборника, Брэдбери говорит, что перечитывание его рассказов заставляет его плакать.
— Трудно поверить, что я написал так много рассказов в молодые годы, — говорит он.

Его книга остаётся классикой. Однако один из самых известных жителей Лос-Анджелеса хочет, чтобы люди понимали, что когда он писал её, его гораздо больше волновал отупляющий эффект телевидения, чем подавляющее воздействие деспотичного правительства. И хотя телевидение на самом деле заменяет некоторым чтение, мы, как минимум, должны быть благодарны, что наши пожарные всё ещё тушат пожары, вместо того чтобы разжигать их.