Впечатления: Ю.Н. Харари — «Sapiens. Краткая история человечества»

Книга была мучительно, но честно выиграна на стенде банка Home Credit в ходе конференции Big Data Days 2019. Не знаю насчёт самого банка, но стенд у них был хорош, книжка тоже, так что они заслужили демонстрацию своей рекламной нашлёпки.

Книга и впрямь описывает краткую историю вида Sapiens, то есть современных людей. От классического учебника её отличает относительная увлекательность подачи, наличие мнения автора, отсутствие акцента на датах и персоналиях и философские вопросы и рассуждения.

Читал я её долго, несколько месяцев. Периодически приходилось себя заставлять, чтиво не самое лёгкое. Не потому что скучное, скорее потому что высокая концентрация информации при достаточно большом объёме. Как ни крути, хоть и краткая, но история человечества. Причём не столько хронологическая последовательность, сколько поиск ответа на вопрос «как так сложилось?». Активно вплетаются вопросы политики, религии, экономики, этики и общей философии (хорошо/плохо, счастье/недовольство).

На общем впечатлении и интересе к книге сильно сказалось то, что первая же тема оказалась мне очень актуальной.

Предел размеров «естественного» человеческого сообщества

Или племени. Незадолго до обретения книги я сталкивался с понятием «число Данбара«, которое определяет количество социальных связей, которое существо может поддерживать (высчитывается в зависимости от размеров мозга). Для человека выходит, что 150 (в среднем). Вопрос предельного количества социальных связей важен, если вы руководитель крупного подразделения или компании, в которой количество людей вырастает за пределы 100.

В Sapiens взгляд на этот вопрос представлен не с анатомической, а с социальной стороны (пусть и сильно взаимосвязаны эти аспекты).

Социологические исследования показали, что предел «естественных» размеров группы, которую объединяет сплетня, — около 150 особей. Люди не могут сблизиться более чем со 150 представителями своего вида и с удовольствием посплетничать о них.

Что делать, если компания, подразделение или сообщество растёт за пределы «числа Данбара»? Нужен миф. Какая-то общая основополагающая идея.

В реальности нет богов, наций и корпораций, нет денег, прав человека и законов, и справедливость живёт лишь в воображении людей. Люди с готовностью признают, что первобытные племена скрепляли свой социальный строй верой в призраков и духов; они собирались в полнолуние на совместные ритуальные пляски вокруг костра. Но мы склонны не замечать, что точно также устроены и наши современные организации. Взять хотя бы корпоративный мир. Современные бизнесмены и юристы — могущественные шаманы. Вся разница между ними и древними шаманами сводится к тому, что современные юристы рассказывают куда более странные истории.

Эта концепция позволяет по-новому взглянуть на такое явление, как корпоративная культура. Становится понятнее, почему в компаниях, в которых ясно и ярко определены ценности и принципы, где миссия не для галочки, а действительно отражает главную идею, люди лучше организованы и более лояльны. Это часть корпоративного мифа, объединяющего людей.

Аграрная революция была ловушкой

Неожиданная мысль, ага. Ну то есть переход от собирательства к осёдлому образу жизни, деревням и земледелию привёл к тому, что людей стало больше, но счастливее люди от этого не стали. Скорее, наоборот. Тезисы:

племена-собиратели питались разнообразно (ну, что найдут), а перейдя в оседлый режим вынуждены питаться, в основном, основной земледельческой культурой (для разных регионов это пшеница, кукуруза, рис, …);
сокращение разнообразия рациона снижает иммунитет и делает зависимым от урожая (неурожай = голод);
фиксация на одном месте увеличивает вероятность конфликтов — при росте племён, переходе народов из областей, ставших неблагоприятными, — бродячие собиратели могли бы просто разойтись. Осёдлые вынуждены защищаться или покоряться. Сама ситуация фиксированных деревень стимулирует мысли о грабежах и захватах;
собирателям не требовалось много работать — только поиск еды/охота и обеспечение минимального жилища. Вся последующая цепь «эволюционных улучшений», вплоть до современности, приводит к тому, что отдельному индивиду работать приходится всё больше и больше;
слишком высокая плотность населения (особенно в современных реалиях);
отношение к животным, выращивание на убой и условия существования животных, выращиваемых на убой (особенно, опять же, в современных реалиях).

Было что-то ещё, не всё уже могу вспомнить.

Еды стало больше (пшеница), но работы стало больше, питание хуже. «Несовпадение эволюционного успеха и личного благополучия — пожалуй, важнейший урок, который мы можем извлечь из аграрной революции. Если для растений — пшеницы, кукурузы — этот эволюционный прорыв и можно считать благом, то применительно к животным, таким как коровы, овцы, сапиенсы, наделёнными комплексом чувств и переживаний, дело обстоит сложнее.»

В общем, идея неожиданная, аргументы местами дискуссионны, как минимум, но неплохо встряхивает привычные установки.

Объединение людей — порядок и справедливость

Как заставить людей искренне верить в воображаемый порядок — христианство, демократию или капитализм? Первым делом — никогда нельзя признавать, что порядок — воображаемый. Стойте на своём: порядок, на котором держится общество, есть объективная реальность, установленная богами или непреложным законом природы. Люди не созданы равными — и это не Хамураппи сказал, а провозгласили боги Энлиль и Мардук. Люди созданы равными — но это утверждает не Томас Джеффорсон, а Господь. Свободный рынок — лучшая экономическая система, и это не мнение Адама Смита, а непреложный закон природы.

А ещё нужно обучать людей соответствующим образом. Это обеспечивается не только системой образования. В формирование информационного поля входят также сказки, пьесы, картины и песни, этикет и пропаганда, архитектура, рецепты и мода. Пример: люди верят в равенство, потому что джинсы (рабочая одежда фермеров изначально) это модно среди всех слоёв населения. А в средневековой Европе ни один аристократ не надел бы крестьянский кафтан («а что? Удобно же») и этим подкреплялось сословное разделение.

Объединение людей в большие группы также привело к необходимости возникновения иерархии. А иерархия — к несправедливости.

И хотя американская Декларация независимости провозгласила в 1776 году равенство всех людей, американцы также создали воображаемую структуру и опять-таки — иерархическую. Мужчина оказался в привилегированном положении, а женщину правами так и не наделили. Белые получили свободу и власть, а на чернокожих и индейцев, считавшихся людьми низшего сорта, всеобщее равенство не распространялось.

Вера

Политеизм предполагает, что высшая сила вселенной свободна от интересов и пристрастий, так что, если нужна помощь для решения наших земных проблем, нужно обращаться к силам подчинённым и не свободным от пристрастий. Интересно, что политеизм по определению толерантен к другим религиям и богам и не подразумевает преследования «еретиков» и «иноверцев».

Если подсчитать количество жертв всех антихристианских кампаний за три столетия, окажется, что римляне-язычники убили несколько тысяч христиан. Для сравнения: за следующие 1500 лет христиане убивали других христиан миллионами, отстаивая единственно правильное толкование религии любви и милосердия (Варфоломеевская ночь — за 24 час от рук христиан[-католиков] погибло больше христиан — пусть и иной конфессии [протестантов], — чем за всю историю гонений в Римской империи (5-10 тыс.)).

Монотеизм отверг идею многих богов, но в нём появился пантеон святых, мало чем отличающийся от культа языческих богов.

Христианские святые не просто похожи на старых языческих богов — они и есть эти же самые боги в новом обличье. Например, до принятия христианства верховной богиней ирландских кельтов была Бригид. При крещении страны окрестили и Бригид, которая превратилась в святую Бригитту, поныне самую чтимую святую в католической Ирландии.

Дуализм предполагает противоборство двух равных сил — добра и зла. Что концептуально не вписывается в монотеизм, так как в последнем всё (включая «зло») должно быть создано одной силой. Однако встаёт вопрос — кто создал пространство и определил законы, по которым ведётся борьба между этими силами?

Дуалисты объясняют проблему зла, но не справляются с проблемой порядка [кто установил законы, по которым происходит борьба?]. Монотеисты разобрались с проблемой порядка, но споткнулись о проблему зла. Логическое решение у загадки существует: можно предположить наличие единого всемогущего Бога, создателя вселенной — и притом злого Бога. Но никто в истории не решался выдвинуть такую гипотезу.

Христианство выглядит как пёстрая смесь монотеистических (Бог), дуалистических (Дьявол), политеистических (святые) и анимистических (привидения) убеждений под объединяющим лозунгом единобожия.

Буддизм, как представитель религии законов природы, не придаёт большого значения богам. Суть буддизма в избавлении от страдания путём принятия вещей, как они есть без попыток продлить удовольствие или избавиться от беспокойства.

Первый принцип монотеизма гласит: «Бог существует. Что он требует от меня?». Первый принцип буддизма формулируется иначе: «Существует страдание. Как избавиться от него?»

Научная революция

Первое, что стало толчком к научной революции (стремительному развитию науки и научного прогресса) — признание собственного невежества.

Античные традиции знания признавали только два сорта неведения: во-первых, отдельный человек может чего-то важного не знать. Чтобы приобрести знание, ему нужно попросту обратиться к более мудрому человеку [своему священнику].
Во-вторых, вся традиция целиком может оставаться в неведнии о вещах малосущественных. Например, если бы йоркширский крестьянин захотел узнать, как пауки ткут паутину, спрашивать священника было бы бесполезно, поскольку в христианском Писании ответа на этот вопрос нет. И это отнюдь не подрывало уважения к христианству: просто в знании о трудах паука нет никакой надобности. Бог, разумеется, прекрасно знает, как делается паутина, и если бы эта информация требовалась для блага человека или для спасения души, она была бы во всех подробностях включена в Библию.

Развитию науки также способствовали империализм (завоевание новых территорий, защита учёных, распространение научного мышления в места, где оно не практиковалось) и капитализм (деньгами). Но и наука помогала росту империй и капиталистическим системам.

Общеинтересные факты

История — хаотическая система второго уровня. Хаос первого уровня не реагирует на предсказания относительно себя. Так, погода есть хаотическая система первого уровня. Миллионы факторов влияют на неё, и всё же мы можем построить компьютерную модель, которая будет учитывать всё больше факторов и выстраивать всё более точные прогнозы.

Хаос второго уровня реагирует на предсказания о себе, и потому в точности его развитие невозможно предсказать.

Первый опыт превращения тепловой энергии в движение — изобретение пороха в Китае в IX веке. Поначалу идея использовать порох для придачи ускорения снаряду никому и в голову не приходила, настолько это выглядело противоестественно. […] От изобретения пороха до развития эффективной артиллерии прошло примерно 600 лет.

Первые паровые двигатели использовались для откачки воды из угольных шахт. Были очень неэффективными с точки зрения КПД, но всем было плевать — угля в шахтах много.

Каждый год население США тратит на диеты больше денег, чем нужно чтобы прокормить всех голодающих в мире. Ожирение — двойная победа консьюмеризма: люди не сокращают потребление пищи, а сперва переедают, а затем покупают диетический продукт, таким образом вкладываясь в экономический рост дважды.

Многие существующие сегодня народы сформировались только за последние несколько столетий. Сирийская, ливанская, иорданская и иракская нации — продукт проведения границ на глаз по песку французскими и британскими дипломатами, не принимавшими в расчёт местную историю, географию и экономику. В 1918 году эти дипломаты решили, что народам Курдистана, Багдада и Басры быть отныне иракцами. Именно французы первыми определили, кто сириец, а кто — ливанец.

2002 год. Из 57 миллионов умерших только 172 000 погибли на войне, 569 000 — от рук преступников (всего 741 000 жертв человеческой агрессии). И 873 000 человек совершили самоубийство. Выходит, в год теракта 11 сентября, вопреки всем разговорам об угрозе терроризма и войны, статистически у человека было больше шансов умереть от собственных рук, чем по вине террориста, вражеского солдата или наркодилера.

Немного о счастье

Деньги влияют на счастье, но до определённого предела. Пока ты внизу социальной лестницы, больше денег = больше счастья. Но уже с середины этой лестницы эффект сходит на нет.

Болезнь, даже хроническая, снижает уровень счастья только если доставляет постоянную и мучительную боль. Если нет, то люди адаптируются и разница в восприятии со здоровыми людьми нивелируется.

Семья и круг общения сказываются на восприятии счастья больше, чем деньги и здоровье. Особенно важен брак.

Напрашивается теория: заметное улучшение материальных условий за последние два века уроавновешивается крахом семьи и общины в целом.

Счастье не сводится к превалированию приятных элементов над неприятными. Скорее счастье в том, чтобы наполнить жизнь смыслом и придать ей цель. Как говорит Ницше, тот, у кого есть зачем жить, легко выдержит любое как. Даже в испытаниях осмысленная жизнь приносит удовлетворение, а бессмысленная превращается в пытку при самых комфортных условиях.

Резюме

Книга — однозначно must read. Но только если вам интересно думать на философские темы, отвечать на странные вопросы и ставить под сомнение свои установки.

И вы не считаете, как Шерлок Холмс, лишним погружать в свой мозг такие «не относящиеся к необходимым» знания и представления об истории, экономике и религии.

Одна из тех книг, что не принесут вам немедленной и прямой прикладной пользы, но сделают мудрее.

Было интересно. Хотя, как я уже говорил, читалась с некоторыми усилиями. Требует энергии на осознание и переваривание информации.

Напоследок цитата из раздела «Конец Homo Sapiens» (о возможном развитии сверхлюдей и искуственного интеллекта и/или гибрида этих явлений).

Самым главным вопросом для человечества является не «Что запретить?», а «Кем (или чем) мы хотим стать?». А поскольку вскоре мы сможем перестраивать также и свои желания, правильнее будет сформулировать: «Чего мы хотим хотеть?» Если этот вопрос вас не пугает — значит, вы просто ещё на задумывались над ним всерьёз.